Рассказ Антона Павловича Чехова «Беззащитное существо», написанный в 1887 году, не только наводит на грустные мысли, но и вызывает некоторое раздражение в душе. Конечно, не по поводу самого произведения, написанного, несомненно, талантливо и ярко, как и все другие.
Крайне неприятные чувства вызывает Щукина, женщина склочная и лукавая, такая, о которой можно сказать «дайте палец – она откусит руку».
С присущей Антону Павловичу тонкой и неподражаемой иронией он описывает характер главной героини. Впрочем, чтобы понять произведение глубже, нужно ознакомиться с каждым из двух основных действующих лиц – Щукиной и Кистуновым.
«Слабая и беззащитная» Щукина
На самом деле с первых абзацев рассказа понимаешь, что, называя себя слабой и беззащитной, Щукина вовсе таковой не является. Все с точностью до наоборот. Героиня любыми путями добивается своего, как говорится, идя по головам. «Я женщина беззащитная, слабая… Замучилась до смерти… И с жильцами судись, и за мужа хлопочи, и по хозяйству бегай, а тут еще говею и зять без места…» – причитает она, но ясно, что за этой маской напускной невинности кроется хищница, готовая вырвать свое зубами (не зря Чехов дал своей героине фамилию Щукина).
Главная героиня – олицетворение наглости, глупости и лукавства. У неё есть цель –вернуть деньги, 24 рубля, 36 копеек, которые высчитали из жалованья у мужа, и она стойко добивается её. Щукину не волнует, что пришла она не в то учреждение, что от её визга и плача у служащих банка головные боли; не убеждают и доводы: «наше учреждение совершенно частное, коммерческое, у нас банк…» Настырная и упертая, женщина не слышит никого, главное – вызвать к себе жалость и получить нужную сумму.
Наконец, Кистунов не выдерживает, и достает Щукиной деньги из своего собственного кармана. Как вы думаете – она расплакалась от умиления и сказала «огромное спасибо»? Нет! Не была и намека на благодарность! Даже не заметив, что директор банка дал свои личные средства, наглая особа тут же начинает просить о другом – возвращении мужа на должность, хотя это к банку уж никак не относится.
Предлагаем вашему вниманию рассказ Антона Павловича Чехова – о проблемах отцов и детей, о советах правильного воспитания от священника и о том, как эти рекомендации были перечеркнуты одной-единственной припиской.
Образ Кистунова в рассказе «Беззащитное существо»
В начале рассказа директор частного банка Кистунов предстает перед читателями болезненным, страдающим приступами подагры, но все же верным своему долгу. Как бы плохо он себя ни чувствовал, все же пошел на работу. И надо же – именно в этот день в учреждение пришла скандальная и очень странная особа, требующая у банка вернуть мужу часть жалованья, которое вычли, как утверждает госпожа Щукина, без причины.
Ни доказательства, ни увещевания, ни доводы, что пришла женщина не по адресу, не помогали, а голова у Кистунова болела все больше и больше, кроме того, участилось сердцебиение. Наконец, он произнес: «Я не могу с Вами говорить…» и поручил это сложное дело подчиненному Алексею Николаевичу.
К сожалению, убедить Щукину не удалось никому, она твердила свое. Переживание о репутации банка препятствует главному герою согласиться с поступком Алексея Николаевича, который, не выдержав наглости клиентки, с остервенением закричал: «Пошла вон отсюда, язва!» Желая уладить ситуацию, Кистунов решает отдать собственные деньги, лишь бы склочная женщина покинула стены заведения. Увы, директор банка горько ошибся, ведь такие неблагодарные особы, манипулирующие окружающими, ведут себя по-хамски и бесстыдно, продолжая просить и требовать, невзирая ни на что.
Кистунов покинул банк со словами «…Я уеду, болен. У меня страшное сердцебиение…», а Щукина приходила даже и на другой день. Но, по всей видимости, управляющий по причине болезни не придет на работу, тем самым обезопасив себя от дальнейшей нервотрепки.
А как бы поступили в этом случае директора современных банковских учреждений? По-видимому, порассуждать над этим вопросом любознательный читатель не упустит случая.
Рассказ «Беззащитное существо» (1887 г.) русского писателя (1860 - 1904).
Впервые напечатан в «Осколки», 1887, № 9, (ценз. разр. 27 февраля), стр. 4. Подпись: А. Чехонте.
Источник: Полное собрание сочинений и писем в 30 томах (М.: Наука, 1974—1983).
Рассказ включен в сборник:
Кратко: К руководителю коммерческого банка пришла просительница и жалуется, что ее мужа незаконно уволили из военно-медицинского ведомства. Женщина постоянно твердит: "Я слабая, беззащитная"...
Как ни силен был ночью припадок подагры, как ни скрипели потом нервы, а Кистунов все-таки отправился утром на службу и своевременно начал приемку просителей и клиентов банка. Вид у него был томный, замученный, и говорил он еле-еле, чуть дыша, как умирающий.
— Что вам угодно? — обратился он к просительнице в допотопном салопе , очень похожей сзади на большого навозного жука.
— Изволите ли видеть, ваше превосходительство, — начала скороговоркой просительница, — муж мой, коллежский асессор Щукин, проболел пять месяцев, и, пока он, извините, лежал дома и лечился, ему без всякой причины отставку дали, ваше превосходительство, а когда я пошла за его жалованьем, они, изволите видеть, вычли из его жалованья 24 рубля 36 коп.! За что? — спрашиваю. — «А он, говорят, из товарищеской кассы брал и за него другие чиновники ручались». Как же так? Нешто он мог без моего согласия брать? Это невозможно, ваше превосходительство. Да почему такое? Я женщина бедная, только и кормлюсь жильцами... Я слабая, беззащитная ... От всех обиду терплю и ни от кого доброго слова не слышу...
Просительница заморгала глазами и полезла в салоп за платком. Кистунов взял от нее прошение и стал читать.
— Позвольте, как же это? — пожал он плечами. — Я ничего не понимаю. Очевидно, вы, сударыня, не туда попали. Ваша просьба по существу совсем к нам не относится. Вы потрудитесь обратиться в то ведомство, где служил ваш муж.
— И-и, батюшка, я в пяти местах уже была, и везде даже прошения не взяли! — сказала Щукина. — Я уж и голову потеряла, да спасибо, дай бог здоровья зятю Борису Матвеичу, надоумил к вам сходить. «Вы, говорит, мамаша, обратитесь к господину Кистунову: он влиятельный человек, для вас всё может сделать»... Помогите, ваше превосходительство!
— Мы, госпожа Щукина, ничего не можем для вас сделать... Поймите вы: ваш муж, насколько я могу судить, служил по военно-медицинскому ведомству, а наше учреждение совершенно частное, коммерческое, у нас банк. Как не понять этого!
Кистунов еще раз пожал плечами и повернулся к господину в военной форме, с флюсом.
— Ваше превосходительство, — пропела жалобным голосом Щукина, — а что муж болен был, у меня докторское свидетельство есть! Вот оно, извольте поглядеть!
— Прекрасно, я верю вам, — сказал раздраженно Кистунов, — но, повторяю, это к нам не относится. Странно и даже смешно! Неужели ваш муж не знает, куда вам обращаться?
— Он, ваше превосходительство, у меня ничего не знает. Зарядил одно: «Не твое дело! Пошла вон!» да и всё тут... А чье же дело? Ведь на моей-то шее они сидят! На мое-ей!
Кистунов опять повернулся к Щукиной и стал объяснять ей разницу между ведомством военно-медицинским и частным банком. Та внимательно выслушала его, кивнула в знак согласия головой и сказала:
— Так, так, так... Понимаю, батюшка. В таком случае, ваше превосходительство, прикажите выдать мне хоть 15 рублей! Я согласна не всё сразу.
— Уф! — вздохнул Кистунов, откидывая назад голову. — Вам не втолкуешь! Да поймите же, что обращаться к нам с подобной просьбой так же странно, как подавать прошение о разводе, например, в аптеку или в пробирную палатку. Вам недоплатили, но мы-то тут при чем?
— Ваше превосходительство, заставьте вечно бога молить, пожалейте меня, сироту, — заплакала Щукина. — Я женщина беззащитная, слабая... Замучилась до смерти... И с жильцами судись, и за мужа хлопочи, и по хозяйству бегай, а тут еще говею и зять без места... Только одна слава, что пью и ем, а сама еле на ногах стою... Всю ночь не спала.
Кистунов почувствовал сердцебиение. Сделав страдальческое лицо и прижав руку к сердцу, он опять начал объяснять Щукиной, но голос его оборвался...
— Нет, извините, я не могу с вами говорить, — сказал он и махнул рукой. — У меня даже голова закружилась. Вы и нам мешаете и время понапрасну теряете. Уф!.. Алексей Николаич, — обратился он к одному из служащих, — объясните вы, пожалуйста, госпоже Щукиной!
Кистунов, обойдя всех просителей, отправился к себе в кабинет и подписал с десяток бумаг, а Алексей Николаич всё еще возился со Щукиной. Сидя у себя в кабинете, Кистунов долго слышал два голоса: монотонный, сдержанный бас Алексея Николаича и плачущий, взвизгивающий голос Щукиной...
— Я женщина беззащитная, слабая, я женщина болезненная, — говорила Щукина. — На вид, может, я крепкая, а ежели разобрать, так во мне ни одной жилочки нет здоровой. Еле на ногах стою и аппетита решилась... Кофий сегодня пила, и без всякого удовольствия.
А Алексей Николаич объяснял ей разницу между ведомствами и сложную систему направления бумаг. Скоро он утомился, и его сменил бухгалтер.
— Удивительно противная баба! — возмущался Кистунов, нервно ломая пальцы и то и дело подходя к графину с водой. — Это идиотка, пробка! Меня замучила и их заездит, подлая! Уф... сердце бьется!
Через полчаса он позвонил. Явился Алексей Николаич.
— Что у вас там? — томно спросил Кистунов.
— Да никак не втолкуем, Петр Александрыч! Просто замучились. Мы ей про Фому, а она про Ерему ...
— Позвать швейцара, Петр Александрыч, пусть ее выведет.
— Нет, нет! — испугался Кистунов. — Она визг поднимет, а в этом доме много квартир, и про нас чёрт знает что могут подумать... Уж вы, голубчик, как-нибудь постарайтесь объяснить ей.
Через минуту опять послышалось гуденье Алексея Николаича. Прошло четверть часа, и на смену его басу зажужжал сиплый тенорок бухгалтера.
— За-ме-чательно подлая! — возмущался Кистунов, нервно вздрагивая плечами. — Глупа, как сивый мерин, чёрт бы ее взял. Кажется, у меня опять подагра разыгрывается... Опять мигрень...
В соседней комнате Алексей Николаич, выбившись из сил, наконец, постучал пальцем по столу, потом себе по лбу.
— Одним словом, у вас на плечах не голова, — сказал он, — а вот что...
— Ну, нечего, нечего... — обиделась старуха. — Своей жене постучи... Скважина! Не очень-то рукам волю давай.
И, глядя на нее со злобой, с остервенением, точно желая проглотить ее, Алексей Николаич сказал тихим, придушенным голосом:
— Вон отсюда!
— Что-о? — взвизгнула вдруг Щукина. — Да как вы смеете? Я женщина слабая, беззащитная, я не позволю! Мой муж коллежский асессор! Скважина этакая! Схожу к адвокату Дмитрию Карлычу, так от тебя звания не останется! Троих жильцов засудила, а за твои дерзкие слова ты у меня в ногах наваляешься! Я до вашего генерала пойду! Ваше превосходительство! Ваше превосходительство!
— Пошла вон отсюда, язва! — прошипел Алексей Николаич.
Кистунов отворил дверь и выглянул в присутствие.
Щукина, красная как рак, стояла среди комнаты и, вращая глазами, тыкала в воздух пальцами. Служащие в банке стояли по сторонам и, тоже красные, видимо замученные, растерянно переглядывались.
— Ваше превосходительство! — бросилась к Кистунову Щукина. — Вот этот, вот самый... вот этот... (она указала на Алексея Николаича) постучал себе пальцем по лбу, а потом по столу... Вы велели ему мое дело разобрать, а он насмехается! Я женщина слабая, беззащитная... Мой муж коллежский асессор, и сама я майорская дочь!
— Хорошо, сударыня, — простонал Кистунов, — я разберу... приму меры... Уходите... после!..
— А когда же я получу, ваше превосходительство? Мне нынче деньги надобны!
Кистунов дрожащей рукой провел себе по лбу, вздохнул и опять начал объяснять:
— Сударыня, я уже вам говорил. Здесь банк, учреждение частное, коммерческое... Что же вы от нас хотите? И поймите толком, что вы нам мешаете.
Щукина выслушала его и вздохнула.
— Так, так... — согласилась она. — Только уж вы, ваше превосходительство, сделайте милость, заставьте вечно бога молить, будьте отцом родным, защитите. Ежели медицинского свидетельства мало, то я могу и из участка удостоверение представить... Прикажите выдать мне деньги!
У Кистунова зарябило в глазах. Он выдохнул весь воздух, сколько его было в легких, и в изнеможении опустился на стул.
— Сколько вы хотите получить? — спросил он слабым голосом.
— 24 рубля 36 копеек.
Кистунов вынул из кармана бумажник, достал оттуда четвертной билет и подал его Щукиной.
— Берите и... и уходите!
Щукина завернула в платочек деньги, спрятала и, сморщив лицо в сладкую, деликатную, даже кокетливую улыбочку, спросила:
— Ваше превосходительство, а нельзя ли моему мужу опять поступить на место?
— Я уеду... болен... — сказал Кистунов томным голосом. — У меня страшное сердцебиение.
По отъезде его Алексей Николаич послал Никиту за лавровишневыми каплями, и все, приняв по 20 капель, уселись за работу, а Щукина потом часа два еще сидела в передней и разговаривала со швейцаром, ожидая, когда вернется Кистунов.
Год издания рассказа: 1887
Рассказ Чехова «Беззащитное существо» впервые вышел в 1887 году. Позднее он вошел в сборник рассказов писателя и претерпел достаточно значительных изменений. Были изменены место действия и имена главных действующих лиц. Еще при жизни Антона Чехова рассказ «Беззащитное существо» был переведен на 5 языков. А позднее, по мотивам рассказа был снять польский телеспекталь, а в нашей стране короткометражка.
Рассказа «Беззащитное существо» краткое содержание
В рассказе Чехова «Беззащитное существо» краткое содержание расскажет вам о Петре Александровиче Кистунове. После тяжелейшего приступа подагры ночью, он принял решение все равно отправиться в банк на работу. Измученный с едва различимым голосом он обратился к первой просительнице. Ею оказалась жена коллежского советника Щукина. Со слов просительницы ее муж проболел пять месяцев. А тем временем на работе ему без всяких причин дали отставку. Более того, когда женщина пришла за жалованием, а из него вычли 24 рубля 36 копеек, которые якобы муж брал из товарищеской кассы. По словам женщины, сделать этого без ее ведома, муж никак не мог. А между тем она бедная женщина, которая только и кормится что жильцами, а сама доброго слова не слышит.
Такая постановка вопроса удивила главного героя рассказа «Беззащитное существо» Чехова, о чем он и сообщил просительнице. Ведь это частный банк, а ей требуется обратиться в ведомство, где работал ее муж. На это женщина опять начала жалеться и сказала, что уже была в пяти ведомствах, но прошения, как в , нигде не взяли. Благо ее зять – Борис Матвеич предложил обратиться лично к Кистунову. Главный герой удивился этому и вновь попытался объяснить, что они коммерческий банк. Неужели ее муж не знает, в каком ведомстве он работал? На что Щукина отвечала, что муж ее выгоняет вон и говорит, что это не ее ума дело. Ну как же не ее, если он сидит на ее шее?
От этого глупого спора у Кистунова усилилось сердцебиение, и он попросил объяснить Щукиной всю глупость данного прошения своего сотрудника – Алексея Николаевича. Сам же обойдя всех просителей, отправился в свой кабинет. Но и там он слышал голос слабой, болезненной и беззащитной Щукиной. Через полчаса явился Алексей Николаевич и предложил позвать швейцара, дабы вывел Щукину вон. Но пойти на это Кистунов не мог. Ведь она обязательно подымет визг, и о них могут подумать черт знает что. Поэтому он попросил Алексея Николаевича вновь попытаться объяснить женщине всю глупость ситуации.
Через пятнадцать минут уговоров сотрудника сменил бухгалтер, а у Кистунова опять разыгралась подагра и мигрень. Еще через некоторое время Алексей Николаевич не выдержал и постучал сначала по столу, а затем себе по голове. На это Щукина отреагировала визгом, что она засудит их. Ее адвокат Дмитрий Карлович засудил уже троих жильцов, а его она заставит валяться в ногах.
Скандал явно разгорался, и главный герой рассказа Чехова «Беззащитное существо» вынужден был вмешаться. Он еще раз попытался объяснить Щукиной, что она пришла не по адресу. Но женщина лишь молила о милости и обещала предъявить любые справки. Не выдержав Кистунов достал из кошелька свои 25 рублей и отдал женщине с просьбой уходить. Но приняв деньги, женщина стала просить восстановить мужа на службе. Кистунов сказал, что болен и уехал домой. Все сотрудники банка выпили по 20 лавровишневых капель и преступили к работе. А Щукина еще два часа разговаривала со швейцаром в ожидании Кистунова, а затем еще приходила и на завтра.
Рассказ «Беззащитное существо» на сайте Топ книг
Рассказ Чехова «Беззащитное существо» читать полностью на сайте Топ книг вы можете .
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Антон Павлович Чехов
Беззащитное существо
Как ни силен был ночью припадок подагры, как ни скрипели потом нервы, а Кистунов все-таки отправился утром на службу и своевременно начал приемку просителей и клиентов банка. Вид у него был томный, замученный, и говорил он еле-еле, чуть дыша, как умирающий.
– Что вам угодно? – обратился он к просительнице в допотопном салопе, очень похожей сзади на большого навозного жука.
– Изволите ли видеть, ваше превосходительство, – начала скороговоркой просительница, – муж мой, коллежский асессор Щукин, проболел пять месяцев, и, пока он, извините, лежал дома и лечился, ему без всякой причины отставку дали, ваше превосходительство, а когда я пошла за его жалованьем, они, изволите видеть, вычли из его жалованья 24 рубля 36 коп.! За что? – спрашиваю. – «А он, говорят, из товарищеской кассы брал и за него другие чиновники ручались». Как же так? Нешто он мог без моего согласия брать? Это невозможно, ваше превосходительство. Да почему такое? Я женщина бедная, только и кормлюсь жильцами… Я слабая, беззащитная… От всех обиду терплю и ни от кого доброго слова не слышу…
Просительница заморгала глазами и полезла в салоп за платком. Кистунов взял от нее прошение и стал читать.
– Позвольте, как же это? – пожал он плечами. – Я ничего не понимаю. Очевидно, вы, сударыня, не туда попали. Ваша просьба по существу совсем к нам не относится. Вы потрудитесь обратиться в то ведомство, где служил ваш муж.
– И-и, батюшка, я в пяти местах уже была, и везде даже прошения не взяли! – сказала Щукина. – Я уж и голову потеряла, да спасибо, дай бог здоровья зятю Борису Матвеичу, надоумил к вам сходить. «Вы, говорит, мамаша, обратитесь к господину Кистунову: он влиятельный человек, для вас всё может сделать»… Помогите, ваше превосходительство!
– Мы, госпожа Щукина, ничего не можем для вас сделать… Поймите вы: ваш муж, насколько я могу судить, служил по военно-медицинскому ведомству, а наше учреждение совершенно частное, коммерческое, у нас банк. Как не понять этого!
Кистунов еще раз пожал плечами и повернулся к господину в военной форме, с флюсом.
– Ваше превосходительство, – пропела жалобным голосом Щукина, – а что муж болен был, у меня докторское свидетельство есть! Вот оно, извольте поглядеть!
– Прекрасно, я верю вам, – сказал раздраженно Кистунов, – но, повторяю, это к нам не относится. Странно и даже смешно! Неужели ваш муж не знает, куда вам обращаться?
– Он, ваше превосходительство, у меня ничего не знает. Зарядил одно: «Не твое дело! Пошла вон!» да и всё тут… А чье же дело? Ведь на моей-то шее они сидят! На мое-ей!
Кистунов опять повернулся к Щукиной и стал объяснять ей разницу между ведомством военно-медицинским и частным банком. Та внимательно выслушала его, кивнула в знак согласия головой и сказала:
– Так, так, так… Понимаю, батюшка. В таком случае, ваше превосходительство, прикажите выдать мне хоть 15 рублей! Я согласна не всё сразу.
– Уф! – вздохнул Кистунов, откидывая назад голову. – Вам не втолкуешь! Да поймите же, что обращаться к нам с подобной просьбой так же странно, как подавать прошение о разводе, например, в аптеку или в пробирную палатку. Вам недоплатили, по мы-то тут при чем?
– Ваше превосходительство, заставьте вечно бога молить, пожалейте меня, сироту, – заплакала Щукина. – Я женщина беззащитная, слабая… Замучилась до смерти… И с жильцами судись, и за мужа хлопочи, и по хозяйству бегай, а тут еще говею и зять без места… Только одна слава, что пью и ем, а сама еле на ногах стою… Всю ночь не спала.
Кистунов почувствовал сердцебиение. Сделав страдальческое лицо и прижав руку к сердцу, он опять начал объяснять Щукиной, но голос его оборвался…
– Нет, извините, я не могу с вами говорить, – сказал он и махнул рукой. – У меня даже голова закружилась. Вы и нам мешаете и время понапрасну теряете. Уф!.. Алексей Николаич, – обратился он к одному из служащих, – объясните вы, пожалуйста, госпоже Щукиной!
Кистунов, обойдя всех просителей, отправился к себе в кабинет и подписал с десяток бумаг, а Алексей Николаич всё еще возился со Щукиной. Сидя у себя в кабинете, Кистунов долго слышал два голоса: монотонный, сдержанный бас Алексея Николаича и плачущий, взвизгивающий голос Щукиной…
– Я женщина беззащитная, слабая, я женщина болезненная, – говорила Щукина. – На вид, может, я крепкая, а ежели разобрать, так во мне ни одной жилочки нет здоровой. Еле на ногах стою и аппетита решилась… Кофий сегодня пила, и без всякого удовольствия.
А Алексей Николаич объяснял ей разницу между ведомствами и сложную систему направления бумаг. Скоро он утомился, и его сменил бухгалтер.
– Удивительно противная баба! – возмущался Кистунов, нервно ломая пальцы и то и дело подходя к графину с водой. – Это идиотка, пробка! Меня замучила и их заездит, подлая! Уф… сердце бьется!
Через полчаса он позвонил. Явился Алексей Николаич.
– Что у вас там? – томно спросил Кистунов.
– Да никак не втолкуем, Петр Александрыч! Просто замучились. Мы ей про Фому, а она про Ерему…
– Позвать швейцара, Петр Александрыч, пусть ее выведет.
– Нет, нет! – испугался Кистунов. – Она визг поднимет, а в этом доме много квартир, и про нас чёрт знает что могут подумать… Уж вы, голубчик, как-нибудь постарайтесь объяснить ей.
Через минуту опять послышалось гуденье Алексея Николаича. Прошло четверть часа, и на смену его басу зажужжал сиплый тенорок бухгалтера.
– За-ме-чательно подлая! – возмущался Кистунов, нервно вздрагивая плечами. – Глупа, как сивый мерин, чёрт бы ее взял. Кажется, у меня опять подагра разыгрывается… Опять мигрень…
В соседней комнате Алексей Николаич, выбившись из сил, наконец, постучал пальцем по столу, потом себе по лбу.
– Одним словом, у вас на плечах не голова, – сказал он, – а вот что…
– Ну, нечего, нечего… – обиделась старуха. – Своей жене постучи… Скважина! Не очень-то рукам волю давай.
И, глядя на нее со злобой, с остервенением, точно желая проглотить ее, Алексей Николаич сказал тихим, придушенным голосом:
– Вон отсюда!
– Что-о? – взвизгнула вдруг Щукина. – Да как вы смеете? Я женщина слабая, беззащитная, я не позволю! Мой муж коллежский асессор! Скважина этакая! Схожу к адвокату Дмитрию Карлычу, так от тебя звания не останется! Троих жильцов засудила, а за твои дерзкие слова ты у меня в ногах наваляешься! Я до вашего генерала пойду! Ваше превосходительство! Ваше превосходительство!
– Пошла вон отсюда, язва! – прошипел Алексей Николаич.
Кистунов отворил дверь и выглянул в присутствие.
Щукина, красная как рак, стояла среди комнаты и, вращая глазами, тыкала в воздух пальцами. Служащие в банке стояли по сторонам и, тоже красные, видимо замученные, растерянно переглядывались.
– Ваше превосходительство! – бросилась к Кистунову Щукина. – Вот этот, вот самый… вот этот… (она указала на Алексея Николаича) постучал себе пальцем по лбу, а потом по столу… Вы велели ему мое дело разобрать, а он насмехается! Я женщина слабая, беззащитная… Мой муж коллежский асессор, и сама я майорская дочь!
– Хорошо, сударыня, – простонал Кистунов, – я разберу… приму меры… Уходите… после!..
– А когда же я получу, ваше превосходительство? Мне нынче деньги надобны!
Кистунов дрожащей рукой провел себе по лбу, вздохнул и опять начал объяснять:
– Сударыня, я уже вам говорил. Здесь банк, учреждение частное, коммерческое… Что же вы от нас хотите? И поймите толком, что вы нам мешаете.
Щукина выслушала его и вздохнула.
– Так, так… – согласилась она. – Только уж вы, ваше превосходительство, сделайте милость, заставьте вечно бога молить, будьте отцом родным, защитите. Ежели медицинского свидетельства мало, то я могу и из участка удостоверение представить… Прикажите выдать мне деньги!
У Кистунова зарябило в глазах. Он выдохнул весь воздух, сколько его было в легких, и в изнеможении опустился на стул.
– Сколько вы хотите получить? – спросил он слабым голосом.
– 24 рубля 36 копеек.
Кистунов вынул из кармана бумажник, достал оттуда четвертной билет и подал его Щукиной.
– Берите и… и уходите!
Щукина завернула в платочек деньги, спрятала и, сморщив лицо в сладкую, деликатную, даже кокетливую улыбочку, спросила:
– Ваше превосходительство, а нельзя ли моему мужу опять поступить на место?
– Я уеду… болен… – сказал Кистунов томным голосом. – У меня страшное сердцебиение.
По отъезде его Алексей Николаич послал Никиту за лавровишневыми каплями, и все, приняв по 20 капель, уселись за работу, а Щукина потом часа два еще сидела в передней и разговаривала со швейцаром, ожидая, когда вернется Кистунов.
Приходила она и на другой день.
